Опыт неизменно приводит к заключению, что кроме того, что партнерам сознательно известно относительно их выбора друг друга, каждый из них не осознает более глубинные аспекты себя самого и очень охотно распознает их в лице другого.

Дуглас Вудхаус

Одна из кардинальных проблем, которая заинтересовала Фрейда с самого начала его работы, заключалась в понимании трудностей человека с точки зрения его ранней истории в семье. Значит, с самого начала психоанализ признал, что атмосфера семьи, создаваемая, прежде всего, взаимодействием или сотрудничеством двух партнеров - мужем и женой, и впоследствии осложняемая появлением у пары детей, имеет первостепенное значение для будущего развития любого человека. Согласно семейной атмосфере формируется большая или меньшая адаптивность индивида. Несмотря на это заключение, было удивительно мало исследований, и было мало написано психоаналитиками о динамике этих супружеских взаимодействий. Были некоторые исключения, в основном в 1920-е годы (Гроддек, Дойч и Хомей, которые, например, внесли некоторый важный вклад в эту тему), и в течение последних 15 лет или более [Автор написала статью в 1968 году, поэтому имеются в виду  работы аналитиков с начала 1950-х годов]. В этой стране и в Америке некоторые психоаналитики обратили свой взор к изучению супружеского взаимодействия и использовали собственные инсайты, полученные в ходе аналитической работы, для помощи в понимании и разработке теорий о поведении семьи.

В своей работе в Тавистокском центре с Бюро Семейных Дискуссий мы с самого начала своей работы в 1948 году попытались понять трудности брака, сосредоточив свое внимание на взаимодействии между двумя партнерами. То есть, мы изучили брак как субъект, а не как союз двух человек в качестве двух отдельных личностей. [Когда эта глава была написана, Тавистокский институт брачных исследований действовал под своим первоначальным названием — Бюро Семейных Дискуссий; см. главу первую].

Пожалуй, брак как-то выходит за рамки естественного поля интереса психоаналитиков, главным фокусом интереса которых является только один человек - его желания и влечения, его отношение к собственной личной жизни, включающей в себя мечты и фантазии, надежды, разочарования и желания, сведения о своей семье, которую он первоначально знал (или представлял, что знал). Принимая во внимание, что дополнением к внутренней жизни человека (надеждам, разочарованиям, страхам и желаниям – прим. переводчика) является внутренняя жизнь его партнера, должно быть рассмотрено, как эти два континиума влияют друг на друга, взаимодействуют или не взаимодействуют друг с другом. Именно в этом ключе должны быть сформулированы теории семейного взаимодействия. Более того, даже эти взаимодействия нельзя рассматривать изолированно, поскольку сравнительная простота супружеских отношений значительно усложняется рождением каждого ребенка, не только из-за введения в пространство пары нового индивида с его собственными устремлениями и собственной личностью, но и из-за изменений в родителях, вызываемых каждой новой беременностью.

Правда, базовая атмосфера в браке, которая создается взаимодействием мужа и жены, наверное, принципиально не изменится, и моя презентация станет слишком сложной, если я включу в нее влияние детей. Итак, касаемо целей этой главы. Я буду обсуждать брак, как если бы он состоял только из двух человек, но я не буду забывать о значимости присутствия детей в семье и изменений, вносимых каждым из них.

Поэтому наша озабоченность будет заключаться в изучении того, как индивидуальная жизнь, ожидания, надежды и страхи одного человека совпадают, соответствуют и влияют на другого. Мы не должны забывать, что такое взаимодействие изучают и социологи, и антропологи, и социальные психологи, отчасти исходя из того, что может наблюдать третий сторонний человек (не вовлеченный во взаимодействие пары – прим. переводчика). Они обсуждают свои выводы, используя такие понятия, как межличностные отношения, семейный процесс, взаимодействие с семьей и другие. Они пытаются, например, найти удовлетворительные способы описания рода семьи, которая производит или содержит ребенка шизофреника или правонарушителя.

Фрейд (и вслед за ним другие психоаналитики), обращал мало внимания на брачное или семейное взаимодействие, отмечал и изучал подробно важность лишь одного конкретного вида взаимоотношений двух людей: того, которое существует между пациентом и его аналитиком. Он обнаружил, например, что если ожидания пациента и, можно сказать, его иллюзии об аналитике не понимаются, то аналитическое лечение не продолжается. Он также обнаружил, что все пациенты имеют нереальные представления о своих аналитиках. Еще в 1895 году он назвал такие отношения «переносом», потому что они «вытекали из возбуждающих импульсов и фантазий, становящихся сознательными во время анализа - когда персона врача замещалась более ранней персоной» (Freud, 1895d). (Так сказать, чувства от той более ранней персоны переносятся на аналитика). Спустя некоторое время, Фрейд отметил, также, что перенос происходит не только при психоанализе, но и спонтанно возникает во всех человеческих отношениях. Разница, говорит он, заключается в том, что перенос раскрывается в анализе, тогда как в других человеческих отношениях мы в значительной степени не имеем представления о его проявлении. Таким образом, Фрейд, хотя и никогда не заявлял об этом явно, должен был хорошо осознавать, что импульсы и фантазии, вытекающие из прошлого, также пробуждаются и в браке, и что мужья и жены должны иметь нереальные представления и ожидания друг о друге в браке. Различие - то, что это почти никогда не признается между мужем и женой, как это признается между пациентом и его аналитиком. Но ясно, что это должно иметь самое большое значение для супругов и для семейной атмосферы, создаваемой ими.

Фрейд понял, что человек не может быть изучен самостоятельно (сам по себе, отдельно от жизненных обстоятельств и других людей, его окружающих – прим. переводчика); то есть его конфликты и трудности относительно другого человека должны быть приняты во внимание, а также его желание изменить свое поведение, чтобы удовлетворить другого человека и его собственное желание изменить своего партнера, чтобы удовлетворить свои нужды. Индивидуум, по сути, никогда не находится в вакууме. Несмотря на это, аналитики обеспокоены опытом только одного человека. Для того, чтобы объяснить эти переживания, Фрейд разработал двухчастную теорию.

(1) Теория инстинктов: в этой теории инстинкты понимаются, как динамические силы, находящиеся на границе между биологией и психологией. Они создают желания или влечения, которые заставляют человека преследовать определенные цели: например, сексуальное желание человека заставляет его искать партнера, голод заставляет его искать пищу, и так далее.

(2) Вторая теория сложнее. Она основана на истории и травме. И здесь есть силы в личности, но они происходят от несчастных случаев в специфической жизненной истории этого человека, и они рассматриваются, как создающие тенденции или драйвы, повторяющие то, что происходило раньше. Например, человек может оказаться повторяющим определенные формы поведения и оказывающимся неспособным принять другие формы, какими бы приятными они ни были. У него может быть склонность к репаративным действиям, к чувствам обиды или к желанию отомстить, и так далее. Эту теорию можно назвать теорией развития.

Обе теории – и теория инстинктов, и теория развития - имеют характерное значение. Обе эти теории необходимы для того, чтобы объяснить внутренний опыт одного человека, и обе они необходимы, если мы хотим понять межличностные отношения.

Но все становится еще сложнее, когда мы собираемся изучать способы общения двух людей. Возможно, что на самом деле это еще одна причина, по которой супружеские отношения не изучались аналитиками. Достаточно сложно понять многообразные и противоречивые силы и фантазии, при помощи которых они становятся сознательными, которые пробуждаются и переносятся в сравнительно простую аналитическую ситуацию. В аналитической ситуации индивидуальной терапии вербализуются чувства, идеи и фантазии только одного человека, и переносит что-то только один человек (т.к. аналитик учился в своем тренинге понимать и контролировать свой собственный перенос при лечении пациентов). Так что, возможно, перекрестные и противоречивые переносы в браке чувствуются слишком сложными, чтобы смочь выпутаться из них, и поэтому остаются односторонними (принятыми только одной стороной – прим. переводчика). Но если мы хотим обсудить общение в браке, мы должны увидеть, насколько такое взаимодействие может быть прояснено психоаналитиками. Итак, давайте начнем с описания некоторых простых и известных способов общения мужей и жен.

Слова образуют лишь небольшую часть общения. Мы общаемся, также, посредством наших движений, выражений лица, при помощи своего молчания, посредством того, как мы отдаем или не отдаем вещи друг другу, и так далее. Когда я говорю об общении в этой главе, я имею в виду общение в самом широком смысле. В браке особенно важны невербальные сообщения партнеров. Часто человек, который хочет общаться, сам не осознает, что он хочет сказать, или он, вообще, может даже не знать, что он хочет сказать что-либо. Часть нашего разума – бессознательная область, и она тоже разговаривает и общается. Кроме того, сознательный ум нашего партнера может не заметить, что что-либо было сказано, когда мы общаемся с ним, хотя его бессознательный ум может прийти в движение и дать ответ. Или, говоря по-другому, муж может сознательно общаться со своей женой, не зная, чего он от нее добивается на бессознательном уровне. Или жена может осознавать, что муж что-то имеет в виду (например, что-то «лежит» под его жестом или нахмуренностью), но ей может быть не совсем ясно, что это, и она может не осознавать то, как она отвечает на этот посыл мужа. Винникотт описывает ребенка только регистрирующим, но не слышащим, его молчаливые коммуникации (связь) с матерью (Винникотт. 1968). Я только что сказала, что такое общение очень важно и в браках, но, кроме того, в браках это может рассматриваться, как двусторонний процесс. (Это, вероятно, также двусторонний процесс между матерью и ребенком, но мы можем надежно наблюдать его только у матери).

Мужья и жены наиболее тонко вписываются в потребности друг друга, даже в худших браках, и даже, на самом деле, когда есть много областей, где они не вписываются вообще. Например, муж, который имеет естественный довольно небольшой аппетит, может обнаружить себя, поедающим и наслаждающимся огромными порциями блюд, потому что его жена думает, что он любит есть именно столько и именно так. Или жена, которая говорит, что она слишком устала, чтобы выйти вечером погулять, может бессознательно делать это потому, что это устраивает ее довольно робкого и депрессивного мужа, сторонящегося публичности.

Давайте подробнее рассмотрим некоторые браки. Например, в одном случае муж вернулся домой с работы, и жена сказала ему, что у нее был страшно тяжелый день с детьми, но сейчас все в порядке, и что ужин готов. Сказав это, она бессознательно передает своему мужу, что она ужасно провела время и, возможно, хотела бы расслабиться, например, выпить или поцеловаться или сделать еще что-то еще из этого. Муж не смог отметить этот бессознательный посыл и вместо этого идет в гараж, чтобы увидеть, в порядке ли их машина. Он не знает, что он отвечает на бессознательную коммуникацию своей жены, и она не знает, что его уход в гараж является результатом ее посыла (сознательно муж думает, что дети могли испортить что-то в машине – прим. переводчика). Супружеские пары постоянно бессознательно действуют друг на друга таким образом - они модифицируют и изменяют поведение друг друга самым сложным образом, и они бессознательно полагаются друг на друга, когда делают это. Это часть их повседневной жизни – это определенная атмосфера в семье, без которой было бы немыслимо целостное ощущение семейной жизни.

Постороннему (не вовлеченному в их взаимодействие – прим. переводчика) человеку такое общение может казаться враждебным, хотя такое общение легко может быть именно любящим. Поэтому стороннему наблюдателю так трудно понять, что его наблюдения (которые могут быть абсолютно точными) означают для двух партнеров в браке совершенно другое.

Когда люди живут вместе в одной и той же обстановке в течение определенного периода времени, они осознают, что они находятся в общении и могут ценить присутствие друг друга даже тогда, когда между ними вообще ничего не происходит. Например, они могут быть не в состоянии заняться чем-то совсем простым или перейти к какой-то работе, если они находятся в доме вместе. Каждый знает, что его деятельность обогащается присутствием другого, хотя это может и не осознаваться, за исключением ситуации отсутствия партнера. Такая вещь обычно подразумевается, когда люди говорят о «доме». Большинство людей знает, что им нравится быть дома, что они могут любить или не любить возвращаться домой после отпуска (праздника), и они могут даже не знать, что партнер не дома, когда тот уходит из него. Даже если супруги находятся в плохих отношениях друг с другом и чувствуют себя враждебно настроенными и раздраженными чем-то, они все еще (и это может быть именно в этом случае) могут думать, что партнер дома, так что они могут продолжать свою жизнь в обычном порядке. Помимо очевидной связи с детством, существуют различные теоретические способы объяснения такого положения дел.

Например, мы говорим об одном человеке, вкладывающем часть себя в удущающего партнера, а затем чувствующего себя потерянным без этой части себя (спроецированной в партнера – прим. переводчика), но неосознанно распознающем свои состояния и чувствующем себя снова целым, когда он касается этой своей удушающей части в отношениях с каким-то другим человеком. Этот процесс происходит автоматически (бессознательно). Мы, конечно, не знаем, что мы делаем это. Иногда мы избавляемся от тех частей себя, которые нам не нравятся, путем обвинения наших партнеров в наличии «этого» в них. Или мы можем чувствовать себя пустыми, лишенными своих любовных чувств, находя их  только тогда, когда мы  находится в контакте с нашим партнером. Или мы могли бы сказать, что нам нужен наш партнер, чтобы увидеть и почувствовать, что мы любимы, чтобы подтвердить свое чувство любви, чтобы, как будто, вобрать все свои чувства обратно в себя и снова почувствовать себя хорошо.

Ни один из двух домов не имеет одинаковой атмосферы, ни одна пара не общается одинаково, но в каждом отдельном случае есть некоторые особенности, на которых основан тот или иной брак. Эти характеристики не могут быть замечены ни одним из партнеров, поскольку они находятся в контакте друг с другом постоянно, и отношения создаются ими обоими вместе, обеими их индивидуальностями, обеими личностями и взаимными переносами - сознательными и бессознательными. Вот несколько примеров.

Динамичная структура одного брака была следующей: жена должна была казаться слабой и нуждающейся в защите. Но она должна была быть слабой до определенного момента. Было не приемлемым ни для одного из партнеров, если она была бы слишком слабой. Жена была счастлива, когда она делалась (становилась) довольно слабой и могла наслаждаться своим мужем, если он, в это самое время, становился человеком более сильным, между ними тогда царила гармония. Если бы взаимные ожидания друг от друга были обособленными (не совпадающими), то было бы много напряженности между ними. Все никогда не может быть абсолютно правильным для них обоих все время. Часто такие браки, как этот, являются смесью удовлетворения и напряженности, между которыми существует часто тонкий баланс.

Другой пример: в одном браке жена проявлялась (казалась) эксплуатирующей и контролирующей все и всех. Наблюдатели извне сочувствовали мужу и жалели его, и муж иногда жаловался на «директорские» замашки своей жены. Но, в определенный момент, в этом браке умирает властность жены, которая устраивала обоих партнеров. И когда смысл ее активности был примерно одинаково понятный для обоих, им обоим было хорошо, но, когда его не стало – в браке начались неприятности.

Одна пара всегда казалась очень любящей и внимательной друг к другу, когда супруги были вместе. Жена казалась очень благодарной мужу за помощь и заботу, особенно когда у нее были частые, но короткие приступы депрессии. С точки зрения внешнего наблюдателя они очень хорошо подходили друг другу; и они такими и были, но не таким образом, как это казалось. Жена, по сути, была очень напугана возможными всплесками своего темперамента, и муж мешал этому своей добротой. Но, таким образом он мешал ей использовать себя и преодолевать ее страхи о том, что может сделать с ним ее темперамент. Это устраивало мужа потому, что он тоже боялся насилия. Их обязательное любовное взаимодействие состояло, в основном, из петтинга; проникновение было слишком пугающим для обоих. Это говорит о том, что супруги не могли быть сексуально удовлетворенными, и это, возможно, является одной из причин, почему они не смогли построить семью. Бессознательное общение жены с мужем было таким: «Позаботься обо мне, пожалуйста, спаси меня от моего ужасного насилия». Его ответ был: «Да, конечно!». Поэтому он соглашался с ней, что ее нужно спасать от насилия, и это ему тоже очень нравилось, несмотря на то, что он должен был жить с чувством обиды, не зная, почему он обижен на жену.

Еще одна довольно похожая пара нашла другое решение. В этом браке жена оказалась робким человеком, она сдерживалась в своем доме и предъявляла очень мало требований к своему, по-видимому, веселому, сильному, мужественному, активному мужу. Муж был очень уважаем и общителен, широкий круг его друзей жалел его за то, что он имел такую застенчивую, склонную к уединению и совсем неулыбчивую жену. Они все думали, что он был вынужден мириться с ней и быть таким лояльным к ней. На самом деле, однако, ситуация была совсем другой. Муж был пугливым и не очень могущественным человеком. Ему нужно было восхищение со стороны, но он держал людей на расстоянии, потому что бессознательно он всегда боялся, что про него узнают правду. Его жена приспосабливалась к нему, потому что ей нужно было быть одной, и ей не хотелось вмешиваться. Она хотела пойти своим путем и призвала мужа, чтобы тот был коммуникабельным. На самом деле, она была довольно агрессивной и напряженной женщиной, которая иногда взрывалась и хотела хорошего спора со своим мужем - отчасти, чтобы они могли сблизиться после этого и стать близкими друг с другом. Но она, так или иначе, знала, что ей придется действовать с большой тщательностью и осторожностью, потому что если спор между ними становился слишком жарким, муж чувствовал себя действительно под угрозой и не мог после этого насладиться поцелуями или сексом. Их личные скрытые удовлетворенности не были очевидными, но и муж, и жена были осторожны, чтобы сохранить свой общественный имидж, не только потому, что отдаленно они знали, что таким образом они защищают друг друга, но и потому, что они только смутно осознавали истинное положение дел.

Во многих браках есть базовое общение, в котором вещи должны быть такими, какими они есть, но если все становится слишком напряженным, то, как правило, существует мало возможностей для обсуждения проблем, потому что ни один из партнеров не осознает своих истинных ожиданий и желаний. Ни один из них не знает и не осознает того, как они общаются, своих действий или создаваемой ими атмосферы, так что, когда их активность срывается, партнеры не могут все исправить словами. Степень осознанности может колебаться. Некоторые люди иногда полностью осознают, что они ожидают от себя и своего партнера. Некоторые могут не хотеть признавать того, что они знают. Некоторые могут быть готовы принять партнера, если они нуждаются в нем, и так далее. Такие виды атмосферы характеризуют брак и постоянно сохраняются, по-видимому, банальными и повседневными видами общения. В браке, который я упоминала ранее, где жена жаловалась на детей,  основное ожидание жены было таким, что она должна была быть довольно чрезмерным прессом и должна была мученически переживать это, что она должна была сообщать об этом своему мужу окольным путем, и что он иногда должен принимать это ее послание и сделать что-то для нее, а иногда отвергнуть это послание и уходить от взаимодействия с ней. Основным ожиданием для них обоих было то, что жена не должна была говорить: «Я устала, пожалуйста, дай мне выпить», что она должна была формулировать свою просьбу и свою жалобу косвенно. Тривиальные сообщения иногда имеют далеко идущие последствия, они могут передавать враждебность или любовь. Но они не могут быть вербализованы и не могут без серьезных нарушений выходить за пределы тех границ, которые молча и бессознательно согласованы между супругами.

Мы часто обнаруживаем, что для людей трудно открыто выражать свои переживания, желания и недовольство из-за страха подвергнуться критике и быть осмеянными, но, что они любят и ценят друг друга. Многие люди, на самом деле, при попытке выразить свои чувства могут обнаружить, что они говорят неадекватно; или слишком мало, или слишком много; или, что что-то сказанное ими является совсем неуместным.

Если мы хотим понять эти очевидные противоречия, мы должны иметь в виду, что то, что люди чувствуют, лишь частично обусловлено настоящим. Все, что мы говорим или делаем, отчасти зависит от того, что случилось с нами в прошлом; иногда оказывается, что текущие события слишком тесно связаны с прошлым, и о них невозможно говорить удовлетворительным образом.

Есть способы преодоления этих трудностей. Например, мужья и жены дают друг другу имена домашних животных, уменьшительно-ласкательные прозвища, которые при их использовании выражают гораздо больше, чем можно было бы выразить иначе, и создают определенную атмосферу. Они напоминают паре некие интимные случаи из прошлого. Использование таких имен может воссоздавать целую сцену или оживлять события и фантазии из прошлого, так что нет необходимости говорить об этом (такое имя, прозвище, кличка сразу оживляет целый ряд ассоциативных связей – прим. переводчика). Это может происходить даже в тот момент, когда важность воспоминаемого или сфантазированного события выходит за рамки самого события. Это может наблюдаться потому, что само событие было повторением или напоминанием о каком-то еще более раннем событии или фантазии, которые, в свою очередь, могли произойти до того, как муж и жена узнали друг друга. Но, несмотря на это, такой вид коммуникации устраивает обоих.

Я уже достаточно сказала, чтобы ясно показать, что есть множество возможностей, как недопонимания, так и понимания в браке, некоторых сознательных и еще большего числа бессознательных способов установить определенный вид взаимоотношений (сговор). Как же возникают эти привычные формы общения? От чего зависит способность человека общаться? Мы уже видели, что это как-то связано с переносом, с ожиданиями и фантазиями, которые исходят из прошлого и навязчиво повторяются в настоящем. Итак, давайте кратко рассмотрим наши идеи о том, как они развиваются. Прежде, чем сделать это, я хотела бы подчеркнуть, что любые тенденции в индивидууме, которые я описываю, это не единственное представленное стремление в любой момент времени. Как правило, существует много разных противоречивых желаний и настроений, и в любой момент времени одно из них может быть самым сильным, но оно может быть перемещено в следующий момент на другого партнера. Я имею в виду здесь то, что Фрейд (Фрейд. 1900a) назвал принципом сверхдетерминации (принцип множественности понимания, толкований и трактовок, множественности факторов – прим. переводчика).

В любом человеческом взаимодействии всегда присутствуют примитивные элементы. Эти примитивные элементы имеют структуру исключительных (идеализированных) отношений между двумя людьми, и поэтому ясно, что они особенно важны между мужьями и женами. Мы думаем, что они происходят из самых ранних переживаний в жизни каждого человека, когда он жил в примитивном мире всемогущества, в котором существовал только он и еще один человек - его мать, и только эта пара имела значение. Эти ранние переживания формируют основные структуры наших личностей. Эта несложная исключительная (идеализированная) связь двух человек не длится слишком долго, потому что нам становится известно о существовании третьего человека - нашего отца. Тогда возникают ситуации трехсторонних отношений со всеми вытекающими из них сложностями и конфликтами, которые знаменуют собой Эдипову фазу развития, с которой, я уверена, вы хорошо знакомы. Однако, для каждого человека ситуация вскоре еще раз осложняется появлением других людей, сначала других членов семьи, затем соседей и друзей, а затем, наконец, еще большей частью общества. Введение в континуум супружеских взаимоотношений все новых людей всегда создает проблемы и конфликты, которые должны разрешаться, так или иначе: иногда хорошо, иногда не так хорошо, а иногда и очень плохо. И, как я только что сказала, когда речь идет о чрезмерной детерминации, очень часто в любой момент времени возникает не одно, а множество осложнений (соответственно, множество драйвов и переносов – прим. переводчика).

Позиция индивида в семье, а затем и в обществе, предполагает или даже навязывает каждому из нас определенные способы и модели решения конфликтных ситуаций, которые можно назвать семейными традициями, социальными установками, обычаями и так далее. «Словарный запас» общения индивида зависит от того, каким образом он интегрирует все эти факторы, каким образом он находит решение многих противоречий между своими внутренними желаниями и внешними условиями жизни для себя и для людей, которых он любит.

Подведем итоги. Способность человека общаться и строить отношения зависит, во-первых, от его врожденных возможностей; их трудно изолировать, но мы предполагаем, что они присутствуют; во-вторых, от его ранних переживаний, все из которых постоянно действуют на него и модифицируют его восприятие и поведение на протяжении большей части всей его жизни. Его адаптивность не может быть урегулирована раз и навсегда на примитивном уровне его отношений, - она меняется и улучшается, либо ухудшается. Хотя эти процессы продолжаются до совершеннолетия, адаптивность человека никогда не может быть абсолютной (гарантированной на 100% - прим. переводчика). Любой человек всегда будет иметь некоторые неизменные запреты и принудительные команды (внутренние императивы), заставляющие его прибегнуть к своим  ранним (младенческим и детским – прим. переводчика) способам и попыткам найти удовлетворение для себя и для людей, которых он любит. Его сообщения партнеру и другим людям являются выражением давления, вызванного этими проблемами.

Чтобы вернуться к одному из наших предыдущих примеров, я выделю одну особую тенденцию в развитии женщины, которая не жаловалась прямым образом и вынуждена была опосредованно привлекать (и получать) сочувствие и симпатию мужа. Она была вторым ребенком в большой семье, и когда она была очень молода, ей доверили заботу о младшем брате. Эта тенденция проявилась во время ее анализа - в детстве она никогда не могла прямо просить любви у своей матери или у своего отца, но она часто попадала в какие-то неприятности так, что мать вынуждена была оставлять других детей и заботиться о ней, т.к. ее отец часто находился вдали от семьи и дома все ее детство. Все это сделало маленькую девочку очень виноватой и тревожной. Когда из-за чувства вины матери было трудно ухаживать за ней удовлетворительным образом, она чувствовала себя обделенной и обиженной. Всю жизнь ей было трудно просить то, чего она хотела, и во время лечения аналитику было очень трудно оказывать ей помощь, хотя она была несчастна, когда не получала ее. Она много говорила о проблемах других людей на своих сессиях и находила причины для опоздания на сессии или для того, чтобы остаться в стороне (пропускать сессии – прим. переводчика). В браке ее муж реагировал на такое ее поведение проявлением желания игнорировать ее. Но в его обращении выяснилось, что он всегда хотел, чтобы его просили о помощи, и он очень злился, когда ничего не мог сделать, ему необходимо было ощущать себя явно востребованным. Он чувствовал, несмотря на это, некоторую враждебность к требовательным женщинам, особенно к тем, кто был ближе всего к нему, и кого он любил больше всего. Он не мог чувствовать близости со своей любимой матерью, которая была довольно депрессивной женщиной, нуждающейся в помощи, но которая из-за своей депрессии мешала своему сыну помогать ей даже в мелочах по дому. Так что в этом браке ни муж, ни жена не смогли напрямую общаться друг с другом, но они смогли, несмотря на это, найти способ помочь друг другу - верный, косвенный и довольно громоздкий способ, но, тем не менее, при этом доступный для них обоих. Этот паттерн был, также, причиной нарушения их сексуальных отношений. Они наслаждались общением, но оба кривили Душой так сильно, что секс между ними был большой редкостью.

Одна из самых ярких и, возможно, обнадеживающих вещей, обнаруженных психоаналитиками, состоит в том, что люди никогда не отказываются от попыток исправить ситуацию для себя и для людей, которых они любят. Даже, когда может показаться, что они делают обратное, мы часто обнаруживаем, что то, что кажется самым отчаянным и бесполезным поведением, может пониматься обоими партнерами, как попытка вернуть все то, что было хорошего между ними в прошлом, и исправить все то, что стало таким неудовлетворительным. Снова и снова люди возвращаются к своим неудачам в попытках исправить их, даже если они не могут помочь себе, повторяя те же самые ошибки раз за разом.

Тогда мы могли бы сказать, что в браке мы бессознательно надеемся найти решение наших интимных и примитивных (младенческих и детских – прим. переводчика) проблем, особенно тогда, когда мы считаем, что не можем общаться социально приемлемым образом. Мы неизменно движимы стремлением наладить свои отношения, надеждой донести то, что было неприемлемо для нас в прошлом, и мы надеемся найти человека, который будет любить нас таким образом, который удовлетворит нас самих и наших партнеров. Каждый человек обычно осознает некоторые из своих ожиданий и потребностей в отношениях, и он может быть смущен некоторыми из них, и он еще больше может быть обескуражен множеством бессознательных ожиданий. Несмотря на это, он все еще будет, часто бессознательно, надеяться найти удовлетворение всех из них (ожиданий и потребностей – прим. переводчика) в браке. Если мы не будем слишком обескуражены, мы все еще по-прежнему будем ожидать, что у кого-то будет возможность установить с нами удовлетворительную форму общения. Каждый человек надеется быть принятым и приемлемым для своего партнера, каким бы он ни был.

Два человека, частично осознающие то, что они ищут, и  не способные  в полной мере выразить это словесно, в конце концов, находят друг друга и решают пожениться. Они найдут здравые причины для обоснования своего выбора партнера, которые будут разумными и рациональными для обоих, но, кроме того, они не будут знать о многих основных бессознательных причинах своего выбора. Если это правда, и так много недоступного (мотивов, желаний, тревог – прим. переводчика) для рационального принятия решений, то кажется поразительным, что могут быть удовлетворительные браки. Но мы прекрасно знаем, что такие союзы есть. Это должно наполнить нас уважением к бессознательному. В этой главе я попыталась обсудить некоторые бессознательные силы, используемые для достижения этой цели.

В браке характер отношений бессознательно согласован между двумя партнерами, но он с течением времени способен меняться к лучшему или к худшему. Нет двух супружеских отношений, имеющих одинаковую атмосферу, одинаковые характеристики, но во всех браках есть бессознательные факторы, важные для этой конкретной пары. Индивидуальные различия, которые присутствуют в каждом браке, являются результатом выработанного парой соглашения, которое устраивает обоих, или только одного из партнеров, способного принимать решения в данный момент времени. И, наконец, эти решения не принимаются сознательно. Кажется, они просто случаются. Они являются результатом множества сообщений от каждого из пары, которые частично выражены словами (но большинство из них выражено действиями), но которые, также, могут быть безмолвными и едва заметными.

Брак - это однозначно трудные отношения, потому что в них два человека добровольно объединяются для жизни и формируют отношения, в которых они надеются удовлетворить друг друга во многих сферах человеческого функционирования, не только в сексуальной и родительской сфере, но и во многих других. То, что брак может быть успешным, как я уже сказала выше, одна из удивительных вещей. Как бы сильно мы ни жаловались на частоту брачных трудностей и брачных разрывов, я думаю, что нам следует отдать должное и стоит впечатлиться тем, что существует столько семейной гармонии и удовлетворения. Правда, гармонию и удовлетворение стороннему наблюдателю часто сложнее увидеть, чем дисгармонию и неудовлетворенность, но, если присмотреться поближе, то конфликты и дисбаланс в отношениях можно обнаружить даже в самых неожиданных местах. В нашей терапевтической работе с проблемными браками мы обнаружили, что скрытая лояльность и удовлетворение являются нашими самыми ценными союзниками.

Перевод c английского - Наталья Климова, Иркутск, июль 2018